Сравнение цены и стоимости — недооцененные и переоцененные товары
Мы знаем, что во многих, если не во всех, случаях цена нового товара назначается продавцом отнюдь не исходя из его стоимости, а по принципу «пальцем в небо». Один из персонажей О. Генри красочно описал распространенную ситуацию: «Не дальше как на прошлой неделе я купил один хороший экземпляр. Просили за него пять тысяч долларов, а уступили за два доллара и десять центов».Если цена не покрывает стоимости товара, его производство со временем сходит на нет. Но если же цена оказывается намного выше стоимости, то к производству товара подключается все больше игроков и происходит понижение цен. Хотя нужно отметить, что такая ценовая реакция справедлива только по отношению к рынкам, открытым для конкуренции. Как мы видим, цена и стоимость являются взаимосвязанными понятиями, но отнюдь не идентичными: стоимость существует независимо от цены, а цена в конечном итоге зависит от стоимости.
Может ли товар иметь нулевую или даже отрицательную стоимость? Нет, так как на его производство в любом случае будут затрачены усилия, сырье и материалы. А вот цена может быть и нулевой, и даже отрицательной. Например, снег в Сибири или Финляндии посреди зимы цены не имеет, так же как и морская вода посреди океана. А пример отрицательных депозитных процентных ставок в Швейцарии (2009 г.) ясно показывает, что цена даже такого простого товара, как деньги, может быть ниже нуля.
Сравнение стоимости и цены позволяет охарактеризовать товар как недооцененный или переоцененный. Так, если цена товара намного выше его стоимости, то обычно это говорит о том, что он переоценен и, соответственно, существует риск снижения цены. Если же цена товара ниже его стоимости, то это указывает на недооценку товара и на высокую вероятность роста цены. В последнем случае у производителя пропадает интерес к производству этого товара, снижение объемов предложения приводит к росту цены и восстанавливает рыночное равновесие объемов спроса и предложения на новом, более высоком уровне рыночных цен. Таким образом, через объемы спроса и предложения действует обратная связь между ценой и стоимостью.
Рыночные цены
Рынок стремится уравновесить стоимость и цену с учетом требований к прибыльности участников рынка, а также стоимости денег. Здесь мы опять возвращаемся к вопросу влияния инфляции и процентных ставок на стоимость денег и через них — на стоимость товаров и услуг. Так, высокие процентные ставки означают дорогие деньги (что понижает спрос на товары и давит цены вниз), а инфляция — низкую покупательную способность денег (что, напротив, повышает спрос на товары и подталкивает цены вверх). По этой причине взаимозависимость процентных ставок и инфляции не всегда может однозначно указывать направление движения цен на потребительских и инвестиционных рынках. Впрочем, от правильного понимания процентных ставок и инфляции выигрывает знающий и разбирающийся в этом человек.
И стоимость, и цена изменчивы, поэтому недооцененный товар со временем может оказаться переоцененным, даже если его цена не вырастет. В свою очередь, переоцененный товар, несмотря на стабильность его цены, постепенно может стать недооцененным. Причиной этого является изменение стоимости товара.
Интересно, что выгодной может быть даже сделка по цене ниже стоимости, т. е. даже в случае продажи товара по заниженной цене. Однако прибыль такая сделка даст, только если этот товар был куплен по еще более низкой цене. Просто высокая цена или низкая стоимость не гарантируют прибыль продавцу, например, выставленные на продажу фасады для кухни на заказ по акции. Точно так же как и низкая цена или высокая стоимость не гарантируют удачную сделку покупателю. Все познается в сравнении. В данном случае — между ценой и стоимостью.
В Советском Союзе была попытка опереться на ущербную теорию ценообразования, в соответствии с которой фундаментом при установлении цен была себестоимость плюс установленная свыше прибавочная стоимость.
Себестоимость, согласно марксистской политэкономии, определялась размером общественно необходимого труда на производство данного товара (из этой формулировки, к слову, и вытекала теория классового общества). На каждый товар рассчитывалась калькуляция себестоимости, к которой для выставления окончательной цены прибавлялась заданная норма прибыли. В результате такого подхода одних товаров производилось в избытке, а других — недостаточно. Пол Самуэльсон, лауреат Нобелевской премии по экономике (1970), пишет: «Поскольку плановым значениям объемов производства или сбыта была придана такая большая значимость, управляющие часто накопляли ресурсы типа стали; ведь если бы запасы подобных ресурсов были бы редкими, могли возникнуть “узкие места” из-за дефицита или отсрочек в доставке».
Цены на товары военно-промышленного комплекса и тяжелой промышленности, а также заработные платы в этих секторах экономики были установлены намного выше стоимости, что порождало избыточность производства и запасов данных товаров. Цены же на потребительские товары и услуги устанавливались на уровне или даже ниже стоимости, поэтому они всегда оказывались в дефиците, причем еще и были ужасного качества. Сегодня ситуация изменилась и выбор товаров велик.
В результате ценовых и стоимостных диспропорций, несмотря на общий высокий уровень развития образования, научного потенциала, промышленной и транспортной составляющей экономики, ее потребительская часть к моменту распада СССР оказалась жутко дефицитной. Банкротство советской экономики, с одной стороны, стало следствием именно нереалистичных ожиданий способности директивно установить оптимальную цену на базе заданной стоимости труда и капитала, а также нормированной прибавочной стоимости.
С другой стороны, свободное бесконтрольное рыночное ценообразование (политика государственного невмешательства в экономику — laissez-faire) тоже неспособно к длительному бескризисному существованию. Как мы увидим позже, стоимость находится вне нашего контроля. А значит, государства могут повлиять лишь на рыночные цены, чтобы в максимально полном объеме создать полезную стоимость (это стоимость, полезно используемая населением страны, региона). Хотя многие государства по старинке предпочитают воровать и грабить чужую стоимость. В планетарном масштабе это, конечно же, ни к чему хорошему не ведет, однако для некоторых правительств и отдельных людей является весьма выгодным способом обогащения.
Различие в цене и стоимости ярко проявляется на примере графита и алмаза, которые относятся к одной группе минералов и оба являются кристаллическими модификациями углерода. Мировая добыча алмазов составляет порядка 26 т (130 млн карат) на сумму около $9 млрд. Натурального графита добывается немногим более 1,1 млн т в год, из них свыше 70% — в Китае, всего на сумму около $1 млрд. Иначе говоря, выходит, что по объему и массе графита добывается в 420 000 раз больше, но по деньгам, напротив, стоимость добытых алмазов превышает стоимость графитов в девять раз. Себестоимость добычи и обработки этих минералов очень близка. Однако цены продажи бриллиантов и карандашей, стержнем которых является графит, различаются на порядки. В чем же разница? Во-первых, в редкости — алмазов добывается значительно меньше, чем графитов, т. е., независимо от себестоимости, дефицит отражается на более высокой цене, особенно если он искусственно поддерживается англо-голландской компанией De Beers. Во-вторых, у алмаза и графита очень разные физические свойства, несмотря на схожее углеродное происхождение обоих минералов.
